«Газета "Московская правда"» Не верю, что параллельные прямые не пересекаются... 16.02.07

Павла Кашина большинство знает по очень популярной в начале 90-х песне «Ты не достроил на песке безумно дивный, чудный город…». Он запомнился образом ангелоподобного молодого человека с немного грустными глазами. Сегодня певца, автора слов и музыки 13 альбомов не увидеть в сборных концертах, он нечастый гость теле- и радиоэфиров. Но у его творчества много поклонников. Красивые мелодии, яркие образные тексты обладают невероятным магнетизмом. Они о наших мечтах, зачастую несбыточных, надеждах, любви и ее отсутствии, человеке вообще. У него отменное чувство юмора и о грустном он часто говорит со смехом.

-Паша, почему вас сегодня редко можно услышать и увидеть на телевидении, радио?
- У меня абсолютно своя ниша. Для наших музыкальных каналов надо записывать клипы в их формате, нужна музыка с определенным количеством ударов в минуту. Если клип не крутится , радиостанции не поддерживают песню. На некоторых существует правило, по которому песня попадает в эфир только после оранжировки у них же. По внутренним соображениям всего этого делать я не могу. Есть две радиостанции -«Серебряный дождь» и «Наше радио», где нет ротации, где ставят того кто нравится, в том числе и меня.

-И все же Вам хотелось бы большей популярности ?
- Мы находимся на том месте, где должны быть. И быть популярнее, чем нужно тоже не так уж хорошо. Я своей раскруткой вообще не занимаюсь. Это не стоит усилий, все идет так как и должно быть. Мне нравится выступать в некоторых московских клубах. Люблю их больше, чем концертные залы: люди выпивают, закусывают и чувствуют себя свободно. Реже выступаю в других городах и стараюсь, чтобы между концертами было не меньше недели.

-В Вашей некоторой пассивности какая- то философская, буддистская, созерцательность. Слышала, что вы приверженец этого учения?
- Да, буддизм мне близок. Эта сложная, хорошо разработанная система кажется мне самой человечной. Буддизм тоже не дает ответы на все вопросы. Но появляется возможность ко многим вещам относиться спокойно. И к тому, что жизнь с точки зрения истории не имеет особого смысла. Люди обычно очень депрессивно это воспринимают. Тяжело переживают кризис среднего возраста, когда на смену тинейджерским ощущениям собственного бессмертия приходит спокойное понимание того, что дальше ты умираешь. Пережить этот кризис не могли ни Пушкин, ни Маяковский, ни Высоцкий …

-Бродский жил достаточно долго!
- Бродский - один из моих любимых поэтов, но я плохо себе представляю, чтобы он, как Пушкин, « шашкой врага рубал…» .Мне Пушкин, Высоцкий очень близки тем, что не управляемы сами собою. А Бродского трудно представить в борделях. Он, может быть, и хотел бы, но не мог себе этого позволить.

У меня есть друг, делающий гениальное шоу на «Серебряном дожде», Сумасшедший Френки. Он продвинутый буддист, и мы часто спорим с ним о том, можно ли в эфире, песнях развенчивать человеческие иллюзии. Многие живут в плену четырех основных привязанностей – любви, денег, власти, славы. Они верят, что когда обретут больше, будут счастливы. Но я вижу, что люди, добившиеся в жизни всего, о чем можно было бы мечтать, обращаются к учению каббалы или Будды, чтобы понять, в чем же фишка, где оно, счастье-то…

-Может, поискать ответы в христианстве?
- Христианство, на мой взгляд, было попыткой упростить буддизм. Сократить количество миров до трех и сказать, что рай - это конечная инстанция, где всем будет хорошо. Не будет хорошо. Я в детстве представлял себя в раю и понимал, что там будет очень скучно. Христианство - это некое упрощение. Знаете, почему, я думаю, оно популярно среди заключенных? Потому что 10 заповедей для людей, у которых не было никаких заповедей, – это новость : надо же, не убий. А есть люди, которые рождаются, и ими уже по умолчанию эти 10 заповедей пройдены.

-Вас принято называть романтиком, т.е. мечтательным, идеализирующим действительность человеком: такое определение в словаре. Какие они Ваши мечты?
- Я точно не романтик. И мне как человеку состоявшемуся в какой-то степени сложнее, чем бомжу, которому надо выжить. Я, действительно, ищу для себя оправдания, почему я живу. Конечно, забочусь о комфорте близких. О своих детях. Знаю, что они не вырастут идиотами. Но не уверен, что им от этого будет лучше. Живу, стараясь не портить жизнь другим. Помня о том, что зачастую мешают те, кто хочет помочь. Сегодня я не мечтаю ни о чем. Хотя, если можно назвать это мечтой, хочется сломать тенденцию, когда в России творческие люди, делающие нечто неформатное, плохо заканчивали – в долгах и часто с бодуна. Бывает, алкоголь и мне помогает справиться с убийственными настроениями. Но надеюсь, что умру трезвым и буду сам выбирать место будущей жизни.

- Вы жили в Лос-Анджелесе, Петербурге. Может, столичная жизнь навевает нечто меланхоличное?
- Мне нравится сейчас в Москве. Что-то строится, и ощущение, что созидательное начало превалирует. Хотя я понимаю, что вся страна скинулась, чтобы было это ощущение. В Петербурге мне сложно. Такое впечатление, что там власти предержащие больше обижают простых граждан. Граждане злятся: в правительстве – козлы, американцы – вообще козлы. И в такой атмосфере тяжело жить. Лос-Анджелес похож на рай на земле: красиво, все вежливы и очень озабочены своими правами. И это скучно.

- Поделитесь еще впечатлениями о каких-нибудь городах.
- Давно люблю Лондон. А Париж давно не люблю. В нем отношения между людьми
перевернуты. Женщины платят за мужчин в ресторанах. А мужчины подходят к тебе с предложениями заняться любовью. Твоя подружка идет вечером спать со своей девушкой.

- Что приносит Вам удовольствие?
- Писать песни для меня - высшая радость. И это настоящий праздник – записать новый альбом. Я много читаю. Поэзию, (английскую и американскую Павел изучал в Северо-Западном университете в Чикаго), биографии знаменитых людей. Из современных авторов люблю Кундеру, Шадерло де ля Кло, Паланика, Мартина Эйшиса, Стивена Фрая за сконцентрированность мыслей. У них с первых строк то, на что у других тома уходят. Когда перевод с английского плохой, читаю в подлиннике. Получаю удовольствие от игры в шахматы и секса.

- А любви, которой много в ваших песнях, есть ли ей место в вашей жизни?
- Я не бесчувственное животное, чтобы заниматься сексом без любви. Я должен влюбиться по-настоящему хотя бы на полчаса.
У понятия «любовь» много значений. Мое определение любви - это способность и возможность радоваться за любимого человека, когда ему хорошо вне зависимости, от чего ему хорошо. Любовь и ревность, любовь и рабство для меня вещи несовместимые. Сегодня рядом со мной есть женщина, очень красивая, умная, женственная, у которой такое же понимание любви.

- Какие свои песни можете назвать среди лучших ?
- Из тех, что есть, ну, может быть, «Барышня», «Имитация любви». Весь альбом « Имитация любви» мне кажется очень хорошим. В нем абсолютно другая музыка, совсем непохожая на то, что у меня было. Он как бы о женщине, но на самом деле о проституитивном начале в человеке вообще. Мне нравятся люди, которые осознают это начало. Человека, который понимает, что всему есть цена, намного сложнее купить….
Но все же лучшие песни те, которые еще не записаны.

-А как родилась идея положить на музыку стихи Пушкина, Лермонтова, да еще такие хрестоматийные, как «Парус», «К Чаадаеву», «Памятник», и создать новый музыкальный проект группу «НЛП» (« Навеяно Лермонтовым и Пушкиным»)?
- Я просто очень люблю этих поэтов. И идея была у меня давно. А столкнувшись с тем, что многие в возрасте от 18 – до 25 не читали ни Пушкина, ни Лермонтова, не знают, чей «Парус», чей «Памятник», понял, что это необходимо. Взял самые простые для восприятия стихи. Они могут звучать даже для детей, чтобы уши привыкали к той речи. Правда, это оказалось очень неблагодарным делом. Кое-кто, даже не прослушав, был в благородном гневе: «Как ты посмел наших великих …» Но я внутри себя чувствовал это право.

-Как Вы думаете, кому понятны и близки Ваши песни?
- Я пою для тех, кто чувствует себя не в формате. Я хочу сказать: «Хэллоу, ты не один! Есть такой типаж, он существует. И ты не урод. Человеку сложнее всего принять, что он урод, если не верит в общепризнанные идеалы: в институт семьи, друга…Не верит, что параллельные прямые не пересекаются». Я говорю: « Ты не один, я тоже не верю в это…»